Многие девушки мечтают о том, чтобы мужчина был старше, хоть немножечко, хоть на пару дней. Я в своих отношениях можно сказать «преуспела». Мой молодой человек (если конечно можно так его назвать) был старше меня на 14 лет.
Мы познакомились в достаточно романтичных условиях. Мою творческую натуру привлекла красочная афиша в парке. Впервые в нашем небольшом городе состоится экспериментальный спектакль. Что значит «экспериментальный» мне было не совсем ясно, но то, что я туда обязательно пойду – вопрос решенный и обжалованию не подлежит.
Культурная асфиксия
Я задыхалась в своем тесном городке, ни театров, ни каких-нибудь арт-кафе, только клуб не первой свежести, кинотеатр родом из СССР и еще что-то по мелочи. Негде творческому человеку разгуляться, а разгуляться очень хотелось. Я мечтала о большом городе, о светской и высококультурной жизни, но волей судьбы была закована в маленький застойный городок.
И тут – грандиозное событие – экспериментальный спектакль. Во-первых, звучит красиво, во-вторых – глоток свежего воздуха, новое веяние культуры буквально в двух шагах от меня.
Я долго приводила себя в порядок – выбрала свое самое элегантное платье, уложила волосы на один бок и накрасила губы красной помадой, завершал образ лавандовый шелковый шарф и легкий шлейф моих новых духов. Образ получился загадочным, можно даже сказать таинственным.
Я была вполне довольна собой, я знала, что кто бы ни пришел в наш старенький Дом Культуры, будет сражен на повал. Огорчало только то, что все эти свернутые шеи для меня ничего не значат. Мне было приятно, не больше. Молодые люди моего города не вызывали у меня никакого интереса. А что с них взять?
Необразованные, простые, бескультурные чурбаны, с которыми и поговорить не о чем. Они не читали «Лолиту», с ними не обсудишь французский кинематограф, одна сплошная кромешная печаль. О моих одногодках нечего и говорить, они казались мне умственно отсталыми питикантропами. Мужчины старше были либо женаты, либо алкоголики, либо безработные, а то и вмещали в себя весь букет сразу. В общем, кромешная безысходность.
В зале было мало людей и очень душно. Как я уже сказала, культурный уровень в моем городе крайне не высок. Осмотревшись, я поняла, что несколько отличаюсь от девочек в перетянутых джинсах — сравнение, как мне показалось, было в мою сторону.
Декорации были странные, если сказать мягко. Я бы сказала, экспериментальные. Свет в зале потух, но место рядом со мной оставалось свободным, как в прочем и множество других.
От происходящего на сцене я получала неоднозначные эмоции. В общем, это то самое чувство, когда искусство чувствуешь, но не понимаешь. Абсолютно не понимаешь, но говоришь себе, что это наивысшая степень искусства, недоступная простому обывателю.
Приятная наглость
Примерно в середине спектакля на соседнее кресло присел мужчина. Я пыталась оценить его боковым зрением, но получалось не очень. Я заметила, что он немного старше, хорошо одет и очень приятно пахнет.
«Мне кажется, вам не нравится» — шепнул мне незнакомец.
«Что вы, это же искусство, как оно может не нравится» — нагло соврала я.
«Может быть, чашечка хорошего глинтвейна все-таки лучше» — спросил он и потащил меня за собой к выходу.
Надо сказать, я была несколько ошарашена такой наглостью. Мне кажется, что даже актеры были немного в шоке, и только потом я поняла почему. Глинтвейн и приятный собеседник оказались действительно лучше странноватого спектакля.
Мы обсудили с моим новым знакомым достоинства и недостатки представления, причем он видел больше достоинств, а я как раз наоборот. «Так почему вы не остались смотреть дальше?» — уточнила я. И он сказал, что видел его сотню раз: первый раз – во сне, а уже потом он поставил его на сцене.
Было очень неловко, но буквально несколько секунд. Герман, так звали моего нового друга, прекрасно сглаживал острые углы и совершенно не обиделся. Герман мне очень понравился. До дрожи в коленках. Сразу, как наводнение.
Он совершенно отличался от всех тех, кого я знала. Он читал намного больше меня, он разбирался не только во французском, но еще и английском, советском и даже немного японском кинематографе. В нем всего было в меру – внешнее и внутренне содержание было столь гармонично, что я не верила своим глазам.
Весь вечер мы гуляли. Он читал мне Есенина, а я ему Ахматову. Я наслаждалась самым сладким поцелуем в своей жизни на крыше самого высокого здания в своем городе – новой пятиэтажке.
Герман обнимал меня и закрывал от ветра, еще никто и никогда не проявлял обо мне такую заботу. Я ловила каждое его слово и боялась, что завтра эта сказка кончится.
И вдруг будто прочитав мои мысли, он сказал мне – А поехали с нами? Будем вместе гастролировать, я покажу тебе другие города, ведь ты нигде не была? – я отрицательно помахала головой. «Вот видишь? Что ты теряешь? Поехали из этой глуши».
Крутой поворот
И я, представьте себе, согласилась. Мне казалось, что я даже в Антарктиду с ним поехала бы. Я тайно собрала вещи и ночью проскользнула к двери. Оставив записку, что сама выйду на связь. Надо сказать таких поворотов в моей жизни еще не было.
Мы ехали в маленьком микроавтобусе, ели несвежую еду и пили дешевое вино из тетрапака, и я была счастлива до потери пульса. Герман привез меня в большой город, тот, о котором я так долго мечтала. И пусть квартирка была чуть больше коробки для холодильника, этим меня не испугать, все это временно – скоро мы станем знамениты, и меха и шампанское станут нашими вечными спутниками.
Единственное, чего я не знала – это сколько Герману лет. Господи, ну какая разница, если мы счастливы. Шок накрыл меня в тот день, когда моему любимому принесли торт с 32 свечками. Да-да, я знаю, что 32 – это самый расцвет сил и прочее, но когда самой тебе чуть меньше 20, ты два года назад закончила школу… И тут ты понимаешь, что когда ты родилась, ему было уже 14. С другой стороны, любви все возрасты покорны, вон, сколько примеров таких браков в искусстве, но о браке речи не шло.
Первое разочарование
Флер романтики и таинственности все больше и больше развеивался. Оказалось, что кроме одного хорошего костюма у Германа ничего нет, да и дорогим парфюмом он пользуется в магазине напротив. Месяц, два ты думаешь, что можно жить на лапше быстрого приготовления и полуфабрикатах, но потом наступает край. Мы начали ссориться. Я просила постараться делать хоть что-нибудь для семьи, на что получила ответ «Для какой?».
К Герману постоянно приходили друзья, бесконечным потоком. Мне казалось, что взрослые люди так себя не ведут, что невозможно постоянно жить в ритме вечного эксперимента. Иногда мне казалось, что это мне 32, а ему 18, что это я ответственна за него, а не наоборот. Оказалось, что у нас совершенно разные интересы, что мы любим разную музыку, что росли в разное время, и что «я совершенно ничего в жизни не понимаю».
Новая старая жизнь
Я долго терпела и однажды собрала вещи и уехала домой. Родители давно уговаривали вернуться. Я приехала и ощутила разницу. Оказывается, только тут я могу спокойно дышать, полной грудью. В желанном городе я не видела ничего кроме маленькой дешевой квартирки, обшарпанной остановки, на которые выходили окна, и автовокзала, с которого я благополучно уехала.
Я встретила бывшего одноклассника. Он прочитал ради меня «Лолиту» и посмотрел несколько французских фильмов. Пусть он ничего не понял, но главное, что он сделал это ради меня. Невозможно почувствовать разницу, никогда не совершая ошибок.
